Сбойка западного и восточного хода Сурамского тоннеля состоялась 12 октября в семь часов утра. Упоминание именно этих цифр вы без труда найдёте в документах или информационных каналах своего времени. Вот только свет за каменной преградой люди увидели днём ранее…
Густой жёлтый свет буферного фонаря локомотива, а не шахтерских ламп, развешенных на временной крепи штольни.
* * *
Газета «Кавказъ».
Обзоръ нашихъ корреспондентовъ.
ТИФЛИСЪ, 13, Х. Вчера состоялась смычка Сурамского тоннеля. Присутствовали: губернаторъ, чины администрации, инженеры, руководящие строительствомъ. Тоннель пробитъ в толще Лихского хребта на участке Квириллы – Михайлово. Решение о строительстве было принято по причинамъ низкой пропускной способности линии из-за вынужденныхъ низких скоростей и эксплуатации составовъ небольшого веса, а также небезопасности железной дороги, проходившей по крутымъ горнымъ уклонамъ. Работы по пробивке производились два года.
* * *
Деревянные рамы подпирали потолок и стены прохода. На них, словно гирлянды, висели предохранительные лампы Дэви. Кое-кто держал светильники в руках. В такие моменты света мало не бывает, и все это понимали. Колышки пламени колебались в цилиндрах проволочной сетки – ангелах-хранителях всех горняков: попадая внутрь сетки, метан воспламеняется, но горение не распространяется наружу, исключая взрыв газовоздушной смеси. Лампы губернатора и инженера Дарагана были снабжены цилиндром из толстого стекла.
Остался последний шаг, меньше сажени вперёд. На время пропала нужда в постоянной перецепке ламп, динамите, вёдерном отводе грунтовых вод, бесконечном вывозе грунта. Лампоносы (хватило бы и одного, но никто этим не озаботился) стояли поодаль в глубине каменного рукава: обвешанные заправленными светильниками на случай, если у кого-нибудь закончится в резервуаре бензин или не сработает огниво, они вроде как скучали под опорными балками.
В пять утра по забою прошёлся облачённый в кожух «выжигальщик», водя перед собой факелом из смоченной в мазуте пакли. На случай, если в тупике скопился метан.
И, наконец, приступили.
– У меня племянник на Пермской железке тоннель рыл! – перекрикивая буровую установку, сообщил губернатор инженеру. – Коротенькую однопутку! Не чета нашему змею!
Дараган участливо кивнул.
Машина Брандта работала только на западной стороне тоннеля. На восточной остались лишь несколько рабочих и инженер Рыдзевский, чтобы наблюдать за смычкой. Инженеры договорились скоро увидеться через пробитое в толще глинистых сланцев и меловых рухляков окно.
Водостолбовые машины вращали две цилиндрические стальные пилы. Машина Брандта, впервые опробованная в Сен-Готтардском туннеле, переламывала и крошила породу. Пыль и шум оседали на рабочие одежды и официальные наряды.
Дараган уютно произрастал из парадной формы горного инженера: двубортный зелёный полукафтан, тёмные брюки, тёмно-зелёная фуражка со светло-синей выпушкой, серебряные эполеты и нашивки. Губернатор прикрывал лицо шёлковым платком, в нетерпении ёрзая в дорогом сюртуке с золочёными пуговицами. Он был выхолощен и отглажен, словно только выскочил из-под утюга. Пятна света скакали по лицам.
– Есть!
Сначала показалось, что кричат с другой стороны. С восточного тупика. Возможно, инженер Рыдзевский. Дараган даже улыбнулся, шлёпая по размокшей цементной пыли к замедляющим вращение бурам, которые заслоняли обзор. (К помощи металлических тружеников прибегли после того, как вручную пробили с обоих концов около ста тридцати саженей). Но это кричал один из рабочих, обслуживающих водостолбовые машины.
– Откатить бур! – скомандовал инженер.
Собравшиеся отхлынули к стенам. Чумазый, будто давно не знавший скребка зольник, юный лампонос разбил в сутолоке колбу одной из ламп, но этого никто не заметил.
Из дыры сочился пыльный свет.
– Тише! – попросил губернатор, отнимая от лица платок. – Вы слышите?
– Исторический момент, – говорил о своём Дараган. Он смотрел на наручные часы, привезённые из Франции и ещё не познавшие сомнительной радости серийного производства. – Две минуты седьмого. Не зря начали в такую рань.
О спешных делах губернатора с городским главой Тифлиса (ныне – Тбилиси) в девятом часу утра, и вытекающих отсюда сроках, инженер напрочь забыл. Немудрено. Сон вряд ли прилип бы к нему этой ночью, даже накачайся он опиумной настойкой. А этот франт Симберг даже не соизволил отменить поездку! Пропустить такое!
– Словно кто-то скребёт, – странным голосом произнёс губернатор. Пуговицы на его сюртуке напоминали совиные глаза.
– Фердинанд Донатович! – крикнул инженер.
Никто не ответил. Ни Рыдзевский, ни кто-либо другой.
Дараган подошёл к каменной переборке и заглянул в пролом.
– Боже, – вырвалось у него спустя жменю секунд.
* * *
Первый железнодорожный тоннель в Российской империи был построен в 1862 году в городе Ковно. Его длина составила 1,28 километра. Он отличался большим для того времени поперечным сечением и рационально применённой системой ряда промежуточных шахт. Руководил работами инженер-подполковник Корпуса путей сообщения Г. Ф. Перрот, впервые применивший оригинальные способы определения давления и статического расчёта тоннельной обделки – огромный шаг вперёд от царствовавшего эмпирического метода проектирования. Перрот был питомцем инженерной школы П. П. Мельникова, основоположника инженерного дела, теории и практики железнодорожного транспорта.
В 1886 году началось строительство длиннейшего – ещё раз напомним! – в стране Сурамского перевального железнодорожного тоннеля. Четыре километра в чреве горы. Целью прокладки нового пути стало стремление сделать его если не менее извилистым (порой из окна вагона можно было увидеть хвост поезда, спешащего в противоположном направлении), то более пологим. Прорезавший горный хребет тоннель сооружался под руководством инженеров Ф. Д. Рыдзевского, Ф. Ф. Дарагана и К. Н. Симберга, в проекте также приняли участие Н. А. Виноградов, А. Л. Камбиаджио. Над составлением инженерно-геологического прогноза условий проходки тоннеля основательно поработал академик, учёный-петрограф Ф. Ю. Левинсон-Лессинг (через сорок лет цензор, ведущий на поводке к печатному станку университетский курс петрографии учёного, красными чернилами зачеркнёт в заголовке слово «петрография» и заменит его на «ленинграфия»). На основе созданной Левинсон-Лессингом теории была предсказана ожидаемая температура грунта с точностью до одного градуса. При составлении проекта профессор Л. Ф. Николаи разработал и использовал на практике расчёт свода обделки как упругого тела.
Затруднения состояли в слабости пробиваемых пород (осуществлена обделка коробового очертания), в значительном притоке грунтовых вод (до 900 000 вёдер в сутки на западной стороне) и в горючих газах, выделявшихся из грунта. Выломка и вывозка грунта стоила 2 478 615 рублей, каменная обделка тоннеля – 1 713 965 рублей; всего израсходовано на устройство тоннеля без обходных железнодорожных линий – 5 224 996 рублей: камня до 15 000 кубических саженей, цемента 80 000 бочек, песка до 4 000 кубических саженей, динамита 10 000 пудов, леса 70 000 тысяч кубических футов; грунта вывезено до 40 000 кубических саженей. Всех рабочих тоннеля было до 2 000 человек, из коих умерло около 80 человек.
Открытый в 1890 году тоннель позволил более чем вдвое увеличить вес поездов и провозную способность участка.
* * *
– Разбить ход, – приказал инженер Дараган, сторонясь от пульсирующей светом прорехи.
В неровном сиянии ламп его бледность отливала нездоровым жёлтым оттенком – так выглядит покойник, если опустить в погребальную яму факел.
В ход пошли инструменты: кайла, долота, молоты. Чем шире открывался зев, тем больше рабочих в оторопи замедлялись, а то и вовсе отходили в сторону с открытыми ртами.
Когда в дыру уже мог пролезть взрослый мужчина, повисла удушающая, как забившая горло пыль, тишина.
Рабочие обменялись ошарашенными взглядами. Чины администрации затравлено собрались в кучку и смотрели больше по сторонам, чем в открывшийся проём, боясь взрыва или обрушения – вот и всё, что они знали о тоннелестроении, впервые присутствуя на объекте такого рода и пропитавшись опасениями, которые живо подстегнуло недавнее лицезрение закованного в кожух «выжигальщика».
Инженер нервно поморгал, стащил фуражку, поскрёб козырьком лысину.
– Фёдор Фёдорович, – как-то жалобно позвал губернатор.
Дараган даже не повернулся. Он решительно наклонился, протиснул в дыру верхнюю половину тела и осмотрелся.
Если высота боковых стен тоннеля, в котором осталась задница Дарагана, не превышала двух саженей, то сводчатый проход с другой стороны расправлял плечи в почти бесконечный полумрак, где парили – так высоко, так загадочно, так пугающе – красные огоньки. Вдалеке проход расширялся, переходил, насколько можно было судить, в некий пещерный комплекс, виднелись костры, выбитые в скале ниши, в которых на грязных креслах или кучах тряпья сидели какие-то фигуры…
